Библиотека занимала одну из угловых комнат первого этажа. Одно окно в библиотеке смотрело на флигель, а два других – на лужайку перед домом. Из библиотеки можно было попасть на большую веранду. У стен стояли массивные старинные шкафы. Все шкафы запирались на ключ, да и сама библиотека запиралась на ключ, который хранился в деревянной шкатулке. Шкатулка стояла на этажерке в столовой. Ключи от шкафов висели на гвоздике в библиотеке, слева от двери. Ключ от самого большого шкафа хранился у Варвары Аркадьевны. Открывали этот шкаф очень редко, только для гостей. В этом шкафу хранились книги, на которых стояли фамилии авторов, поставленные их же рукой, или, как теперь принято говорить с автографами. Я сама лично видела автографы: А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, А.П. Чехова, Л.Н. Толстого, кажется, Гёте, Гейне и Байрона. Книг с автографами было много. Эти книги издавна собирались Сатиными из поколения в поколение и передавались детям. В этом же шкафу хранились письма В.А. Жуковского к В.В. Рахманиновой, урожденной Павловой, бабушке С.В. Рахманинова. Рассказывали, что Сергей Васильевич привёз эти письма от Зилоти из Знаменского на хранение в Ивановку. Я видела одно из этих писем, его мне показывала Варвара Аркадьевна, кажется, это были стихи.
В центре библиотеки стоял большой стол, у стола большие кресла, на столе – лампа, над столом – керосиновая люстра. Книг в шкафах было очень много, среди них были очень старые. Книги были на русском, французском, английском, но большинство книг было на немецком языке, так как мать Александра Александровича Сатина была немкой. Была несколько книг на испанском языке.
В углу стоял шкаф, в котором хранились словари, всевозможные справочники, книги по ведению хозяйства.
Варвара Аркадьевна и Александр Александрович выписывали много книг и журналов, которые регулярно привозили со станции. Специально для Сергея Васильевича выписывались музыкальные журналы. После прочтения, все журналы и газеты приносили в библиотеку, где Варвара Аркадьевна, а позже я вели их подшивку. Варвара Аркадьевна сама следила за тем, чтобы все домашние читали книги, и сама она очень много читала.
Сергей Васильевич часто запирался в библиотеке, что он там делал, я не знаю, но запирался он там часто и надолго.
И ещё я хочу сказать то, что в библиотеке был всегда порядок. Варвара Аркадьевна очень сильно бранила домашних, если видела разбросанные по столам книги. Александр Александрович в библиотеку заходил редко, так как в его кабинете стоял ещё шкаф с книгами, которыми он пользовался в своих делах и во время отдыха.
В библиотеке было много книг разных поэтов. Поэзию, мне кажется, любили все в Ивановке.
Да, ещё было много книг – советов врачей. Варвара Аркадьевна часто пользовалась ими, выписывала много новых книг и журналов по медицине. И если кто-нибудь заболевал, она тотчас же била тревогу, посылала за земским врачом, или за доктором Грауэрманом, который часто гостил в усадьбе. Врач ставил диагноз и прописывал лекарства, Варвара Аркадьевна сверялась со своими медицинскими справочниками, и только тогда разрешала больному принимать лекарства. Иногда, по книгам, она сама ставила диагноз и была очень рада, если врач говорил то же самое. Варвару Аркадьевну всегда беспокоил внешний вид Сергея Васильевича, ей не нравилась его худоба и она пыталась его лечить какими-то травами, от тещиного лечения Сергей Васильевич, как правило, отшучивался, но очень аккуратно, чтобы не обидеть Варвару Аркадьевну.
Я часто видела в руках Сергея Васильевича толстую красную книгу с золотым теснением на переплёте, что это была за книга, я не знаю, много раз пыталась отыскать эту книгу в шкафах, но безуспешно. Но то, что я видела эту книгу в его руках – это точно. Иногда он сидел на скамье и читал её, иногда читал её, гуляя по парку. Ещё я видела, как он читал какие-то толстые тетради, что это были за тетради я тоже не знаю. Но однажды я видела, как Сергей Васильевич гулял по парку и на ходу читал тетрадь, вдруг, он остановился, сначала рассмеялся, потом что-то сердито пробурчал, вырвал листок из тетради, скомкал его и бросил в кусты. После того, как он ушёл, я подняла тот листок и разгладила. На листе было какое-то стихотворение, я не помню автора (что-то очень сентиментальное).
Вы, пожалуйста, не удивляйтесь, этому эпизоду, дело в том, что когда я была свободна, когда Наталья Александровна или Варвара Аркадьевна сами занимались с Ириной, когда я не нужна была Сергею Васильевичу как секретарь по иностранной корреспонденции, я любила погулять по парку. Особенно любила наблюдать издали за Сергеем Васильевичем. Приблизиться я боялась, зная, что он не любит, когда ему мешают. Прогуливался он по парку, как правило, в одиночестве. Я боготворила музыку Сергея Васильевича, и мне не верилось, что автор этого божественного чуда живёт рядом со мной. И мне всегда хотелось узнать и понять: как рождается эта чудесная музыка.
Так что, книги в Ивановке любили все. Но особенно Софья Александровна, комната которой находилась как раз над библиотекой. Софью Александровну все любили и ласково называли “Сонечка”. Она буквально пропадала в библиотеке, и, даже когда шла гулять, обязательно брала с собой книгу. А в её комнате также стоял шкаф с книгами по ботанике, которой Софья Александровна занималась очень серьёзно и у неё были напечатаны в этой области научные труды, один из которых у меня, к счастью сохранился и я с удовольствием его Вам высылаю.
И ещё, я забыла сказать, что в библиотеке, на стене, в золоченых рамках висели два портрета: мужской и женский, по-моему, это были кто-то из предков Сатиных. На стене также висела гравюра с картины Бёклина “Остров Мёртвых”, которую повесили по просьбе Сергея Васильевича, а на меня эта картина наводила просто таки ужас. Стены были украшены старинными гравюрами с портретами: Пушкина, Лермонтова, Жуковского, Державина, Ариоста, Тургенева, Некрасова, Шекспира, Златовратского, Полонского, Гоголя, Гёте, Гейне, Байрона, Надсона, Данте и ещё многих литераторов, которых не припомню, но стены буквально увешаны были портретами.
В одном шкафу хранились книги Саши Сатина, который умер 23-х лет от чахотки. Саша, как мне рассказывала Софья Александровна, учился в университете, много читал, собирал книги. Все эти книги Варвара Аркадьевна хранила очень бережно и сердилась, если кто-нибудь брал книги из Сашиного шкафа. Фотографию Саши я видела на столе в кабинете Александра Александровича и над туалетом в комнате Варвары Аркадьевны.
На окнах стояли цветы. Шторы сначала были очень тяжёлыми, но потом Варвара Аркадьевна велела заменить их на светлые.
В углу стоял небольшой овальный столик, кресло и торшер. На полу – яркий, светлый ковер.
Сашином книжном шкафу стоял бюст Льва Толстого, а на других шкафах стояли бюсты Гомера, Вольтера.
Фотографий висело много во всех комнатах и дома, и флигеля, но в библиотеке на стенах фотографий не было. За стеклом, в одном из шкафов, стояли фотографии Льва Толстого, Чехова, Бунина, Горького, Достоевского, Куприна. Все фотографии были с автографами.
В то время все увлекались роскошными изданиями Брокгауза и Ефрона. Варвара Аркадьевна выписывала все их новые издания из Москвы и Петербурга. Вообще, я бы сказала, что библиотека Ивановки пополнялась весьма интенсивно. Когда весной все приезжали из Москвы, как правило, привозили сундук с новыми книгами, купленными зимой, или подаренными авторами Сергею Васильевичу.
[Из письма И.А.Брандт 14.11.1973]
